НОВАЯ ИСТОРИЯ КРАСАВИЦЫ И ЧУДОВИЩА Современный любовный роман
Автор - Марина Рубцова (Чикаго, Канима)
Обложка - моя))) А как же без обложки?
Аннотация - Роза Котик работает флористом в салоне Москвы и живет в своем личном цветочном мире. Но однажды судьба забрасывает ее на концерт металкор группы, где она знакомится с вокалистом Андером Вудом. Роза не хочет иметь с ним ничего общего, не желает слушать его непонятные вопли на сцене. Считает его чудовищем, не способным на любовь и нежность. Весь в татуировках и пирсинге - разве он может чувствовать? Эпотажный Андер Вуд пытается всеми путями расшевелить в девушке симпатию, но Роза остается непреклонна и все время выпускает шипы. «Красавица», - с издевкой в голосе зовет ее Вуд, а она лишь фыркает в ответ. Неужели он и вправду чудовище, не способное завоевать сердце девушки, не способное чувствовать и любить? Или обычный парень, прячущийся за маской шокирующего образа, парень, который добивается любой цели? Возможно, это начало новой истории о красавице и чудовище...
Статус - в процессе.
Степень критики: На критику не обижаюсь, можете смело кидать в меня тапки ,помидоры и все, что попадет под руку! Милости прошу!!!
От автора - Хочу выразить ОГРОМНУЮ благодарность Марусе за то, что она прониклась моей идеей, моими героями, полюбила их до того, как начала читать)))) За то, что ждет, когда я начну выкладывать главы)) За вдохновение (и за Джимми :mig: ) Я это очень ценю)) Спасибо тебе, Машульчик! Огромная благодарность моей любимой группе Dead by april за их песни, которые вдохновляли меня и продолжают вдохновлять (жаль, они этого не прочитают)
Размещение - Запрещено выкладывать на других сайтах.
Ты слышишь, как я зову, Зову тебя? Ты слышишь, как я кричу, Кричу тебе? Dead by April
Глава 1. Смелое решение
Солнце ярко светило в окно, напоминая о приближении лета. Легкий аромат роз переплетался с запахом лилий и хризантем. Я как всегда стояла за прилавком цветочного магазина и составляла очередной шедевр. Цветы – это мое все! Они поднимают настроение, дарят теплоту, счастье и кусочек лета, заряжают позитивом. Из любви к растениям я стала флористом. Окончила курсы и получила работу в одном из лучших московских салонах.
Совсем скоро отпуск. Поеду на лазурный берег, буду наслаждаться ласковым солнцем и… одиночеством. Хотя нет, возможно, заведу курортный роман, изменю Димке с загорелым красавцем и вернусь в родной город. Скажу «мужу», что теперь мы квиты. Пускай рвет и мечет – ему полезно очутиться в моей шкуре. И пусть только посмеет еще раз ударить! Соберу вещи и уйду. А хотя… пусть бьет! Чего я себя обманываю? Поднимет на меня руку – появится повод уйти. Повод, которого я так ждала последние три месяца ада. Ревность доводила Димку до безумия, он моментально менялся, становился похожим на зверя: диким, грубым, неуправляемым. И даже не пытался с этим бороться. Его устраивает то, что есть. Он считает, что это в порядке вещей, когда муж бьет жену. «Бьет – значит, любит», – повторял каждый раз после очередной вспышки ревности, в то время как я рыдала в подушку, ощущая адскую боль во всем теле. Глупее поговорки не слышала. Обидно, что мне нечем ответить. Димка слишком силен, мне с ним не справиться. Иногда хочу ему врезать, но боюсь. Куда уж мне, двадцатидвухлетней девчонке против взрослого мужика? Безумно его боюсь! Трясусь, как тряпка, и молча глотаю слезы, зализывая раны в ванной.
Да, я тряпка. Об меня только можно ноги вытирать. Слабая, беспомощная, трусливая. Боюсь всего на свете. И на фоне этого, я всегда говорила людям в лицо то, что думала. Нет, это не смелость, скорее открытость. Я бросала в лицо Димке все, что думала о нем, а в отместку он колотил меня. С тех пор, как стали жить гражданским браком. Сил не осталось, терпеть приступы ревности с каждым днем все труднее, но выхода я не вижу. Мучаюсь, переживаю… Вот только как не убивайся, лучше не станет. Может быть, я когда-нибудь надоем Димке, и он сам уйдет? С этой мыслью просыпаюсь каждое утро.
Все, хватит о нем думать! Сейчас, кажется, все хорошо. Я стараюсь не давать поводов для ревности. По выходным сижу дома, никуда не хожу.
Мысли рассеял звонок телефона. Отложив в сторону готовый букет, я достала из кармана мобильник и приняла вызов. Это был Дима. Легок на помине.
- Роза, ты где? – голос оказался встревоженным. Впрочем, как обычно, когда он раз десятый за день набирал мой номер и узнавал, на работе ли я, не убежала ли с каким-нибудь клиентом.
- На работе. Где еще могу быть?
- Кто тебя знает.
Снова недоверие. Обидно. Я ведь никогда не давала повода.
Висевший над входной дверью маленький колокольчик игриво звякнул, предупреждая об очередном клиенте. Я подняла взгляд и одарила вошедшего мужчину добродушной улыбкой. Бросила в трубку: «Подожди» и прикрыла телефон ладонью.
- Здравствуйте! Я могу чем-то помочь? – спросила я, ожидая отрицательного ответа. Ведь знала, как сейчас психует Димка на том конце провода. По-любому напридумывал себе невесть что.
- Доброе утро, - губы клиента приветливо растянулись. – Красивый магазин. Я, пожалуй, осмотрюсь, пока Вы разговариваете.
- Хорошо, - кивнула я, чувствуя неловкость.
Мужчина удалился, и я могла поговорить.
- Дим, мне некогда. Покупатель пришел. Я перезвоню.
- Мужик?!
В памяти невольно вспыхнула картинка, как раздуваются Димкины ноздри, а стеклянные глаза метают молнии.
- Да. Но давай ты не будешь снова заводить старую пластинку, хорошо? Дим, ну сколько можно? Твои подозрения беспочвенны.
- Беспочвенны?! Да ты всем им глазки строишь!
- Во-первых, не кричи, - шепотом попросила я, поглядывая на покупателя. – А во-вторых, это ты мне изменил, не забывай. По себе людей не судят, милый мой. Все, мне надоело выслушивать обвинения. Домой не приду. Переночую у родителей. Ты даже не приходи. Мне нужно о многом подумать. Да и тебе, думаю, тоже.
Я сбросила вызов и с гордостью положила сотовый на полку под прилавок. Впервые я была довольна собой. Даже легче стало на душе, но беспокойство все равно настороженно шевельнулось внутри. Не совершила ли ошибку, не спровоцировала ли Димку? Странно, что он не перезвонил, когда я бросила трубку.
Чтобы отвлечься, пришлось заняться делом. Между тем, покупатель выбрал букет и подошел на кассу. Рассчитав его, я взяла метлу и принялась сметать с пола листья, ветки и прочий мусор – все, что осталось после десятого за утро составленного букета. Вдруг дверь распахнулась и в салон вбежала возбужденная Людка, едва не сбив с ног выходящего мужчину.
- Привет! Есть минутка?
Она быстро зашагала к прилавку и по пути сняла черно-красную бейсболку. Угольного цвета волосы заструились по плечам и груди. Всегда белой завистью завидовала густой шевелюре подруги. Мне же от мамы достались три блондинистые волосинки: реденькие и ломкие. Приходилось часто придавать им объем, используя плойку. Мне это надоело, и я сделала биозавивку.
- Привет! – я обрадовалась ее приходу. – Для тебя всегда найдется. Чего сияешь?
- Блин, ты не поверишь! – Люда подошла и положила бейсболку на прилавок. В глазах выплясывали дьяволята. – Только сейчас узнала. У «Deadly bloom» [1] заканчивается тур по России. Они завершат его дома, в Москве. И раньше, чем планировалось. Уже завтра в «Москва HALL». Представляешь?! Обалдеть, а я не знала. Вот докатилась!
- И чего радуешься? Билетов-то по-любому уже нет.
Я взяла не законченный букет и начала вставлять в оазис [2] небольшие бутончики роз. Благодаря этому материалу цветы не завянут, и будут долго радовать глаз.
- Ошибаешься! – Людка лукаво изогнула бровь и полезла в перекинутую через плечо большую сумку с нашивкой «Deadly bloom». – А это что?
Она вытащила какие-то листовки и протянула мне.
- Не может быть! Билеты? Правда? – Я выхватила их и осмотрела со всех сторон. – Ты где достала?
Я, конечно, не поклонница металкора [3], но за подругу была безумно рада. Наконец-то она сходит на их концерт, отдохнет, повеселится.
- Ванька подогнал, но сам пойти не сможет. Ночная смена. Вот я и решила взять с собой… тебя! – воодушевленно воскликнула Люда, забрав у меня билеты.
- Меня? Ты же знаешь, что я не любительница тяжелой музыки.
- Ну и что. Это же живой концерт, Роза! Да и не такая уж она тяжелая. Так, альтернатива и немного металкора. Будет здорово. Вано кучу денег выложил за места в первом ряду. Ну пойдем. Пожалуйста. – Она сложила ладони вместе. – Мне больше некого позвать. К тому же, у меня есть пропуск за кулисы. Такая возможность, Роз! Пойдем, прошу, - упрашивала она.
- Ванька молодец. Не жалеет денег на твои удовольствия. Как минимум две зарплаты он точно потратил. Даже не знаю, Люд, - я покачала головой, продолжая составлять букет и время от времени поглядывать на подругу. – Неловко как-то за Ванькин счет.
- Так все равно пропадают. Ну, Розунчик… - она посмотрела на меня щенячьими глазами. – Ты ведь завтра вечером входная. Пойдем назло Димке, а? Пусть позлится немного. Ты итак давно никуда не выходила. Сидишь под его присмотром. Шаг вправо, шаг влево – расстрел. Он не имеет права удерживать тебя. Он тебе даже не муж. Чего ты боишься? Этот козел снова тебя ударил?
- Нет, что ты. Дима уже давно не… - я запнулась на слове от неприятных воспоминаний. – С тех пор, как я перестала выходить по вечерам из дома.
- Жестко он тебя в оборот взял. Я бы на твоем месте бросила его.
- Я не могу.
- Почему? Любишь? Да какая может быть любовь, когда еще до свадьбы он тебя избивает? Розонька, опомнись. Мне жалко тебя.
- Я не могу уйти от него, Люд. Здесь все сложно.
- Расскажи. Я никому. – Она поднесла пальцы к губам, поворачивая несуществующий ключик.
Я как раз закончила с композицией. Сбрызнула цветы глянцем для листьев, чтоб придать блеск, и поставила на полку шкафа, который располагался слева от меня. Развернувшись к подруге, произнесла:
- Знаешь, никогда об этом никому не рассказывала, но, думаю, ты должна знать. Тогда поймешь, почему я не хочу бросать Димку.
- Ты меня пугаешь.
Я подошла к Лидке.
- Помнишь, когда моя мама стала жить с другим? – дождавшись подтверждения, продолжила: - Они скандалили целыми днями. В ход шла посуда и все, что попадет под руку. Как-то Глеб ударил маму по лицу… при мне. Тогда она рассказала, что он периодически избивает ее. Я умоляла маму бросить его хотя бы ради меня. Она так и поступила. Собрала вещи и ушла. Оказалось, кошмар тогда только начинался. Глеб подкарауливал ее у подъезда, пытался вернуть. Ночами сидел под окнами в машине и сигналил, звонил на сотовый, просил прощения. Это продолжалось очень долго. Я видела страдания мамы. Она едва держалась.
- Вот козел!
- Не то слово. Он превратил ее жизнь в настоящий ад. А как-то пригрозил, что если не вернется, он сделает больно мне. Мама сдалась, вернулась. Снова начались скандалы, драки. Тогда я не вытерпела и рассказала обо всем папе. Если бы он не вмешался, страшно подумать, что бы Глеб с мамой сделал.
- Я так рада, что твои родители снова вместе.
- И я, - я улыбнулась. – Теперь-то ты понимаешь, почему мне так страшно?
- Понимаю, зайка моя. Жаль, что у тебя нет такого мужика, как твой папа. Уж он-то показал бы Димке, где раки зимуют. Тридцать три года, а ума нискока. Еще постарше не могла найти? – хихикнула Людка и рассмеялась.
Ее хохот оказался таким заразительным, что я присоединилась.
- Окей, уговорила. Я пойду с тобой на концерт. Но если что, моя смерть будет на твоей совести.
- А-а-а! Спасибо, зай! – Людка наклонилась над прилавком и обняла меня. – Ты не пожалеешь. Мы круто оторвемся!
- Не уверена, - шепнула я себе под нос, легонько похлапывая Люду по плечу.
Как-то раз пыталась послушать песни этой группы, но сдалась на третьей композиции, когда уши потихоньку начали сворачиваться в трубочку. Я не говорю, что они плохие. В них есть смысл, глубина, тексты о любви только в непривычном для меня исполнении. Такие редко у кого встретишь. И основной факал довольно хороший. Но когда один из любимчиков Людки Андер Вуд начинает вопить, хочется скорее выключить плеер. Она называет это скримингом , такой вокальный прием. Но, честно, это не выносимо. Не представляю, как я буду целый час слушать это в живом исполнении. Но я готова на вечер пожертвовать собой.
[1] «Deadly bloom» - в переводе с английского «Смертельное цветение». [2] Оазис (OASIS) – это синтетический влагоемкий материал пенообразной формы с капиллярными свойствами, хорошо впитывающий и долго удерживающий влагу. [3] Металкор (англ. Metalcore) – обширный музыкальный жанр, объединяющий экстремальный метал и хардкор-панк.
Хочу продолжения Поскорее бы она уже с ним встретилась Я люблю металкор, хардкор, металл, в общем рок во всех его проявлениях (инди -рок, поп-рок, J-рок)
Ночь я провела у родителей. Сказала, что поссорилась с Димой. Они ничего не знали о том, что он со мной вытворяет. Так будет лучше. Иначе отец шею ему свернет, а я не хочу, чтобы он марал руки. Мало ли что может произойти. Папа очень вспыльчивый. А уж за дочь любого готов порвать на куски. К счастью, синяков под глазами у меня не было никогда, и мне легко удавалось скрывать от родителей и близких людей проделки Димки.
Утром я поймала такси и отправилась на работу. По дороге думала лишь о том, почему Дима не позвонил. Это на него не похоже. Обычно либо надрывался телефон, либо «муж» заявлялся к родителям, пытаясь вернуть меня. И чего ожидать от него на этот раз, я не знала, а подумать боялась. Как бы не появился в салоне. Если он устроит там скандал, я точно потеряю работу. Но до самого вечера о нем я ничего не слышала, чему была несказанно рада.
Около шести вечера за мной заехала Люда. Она притащила целый мешок разных вещей, пытаясь нарядить меня в свои фирменные рокерские шмотки. Я взглянула на нее дикими глазами, не понимая, почему я должна надевать это!
- Я никогда не надену такое. Даже не пытайся меня уговорить!
- Ну я ж хожу! – она развела руками, привлекая внимание к своей новой серой толстовке с нашивкой «Deadly bloom».
Я сняла кассу и вышла из-за прилавка, разглядывая Людкино добро, которое она разложила на лавочке перед столом с открытками.
- Ты собралась на рок-концерт на каблуках? – ее брови поползли вверх, а штанга [2] в ноздре, казалось, пошевелилась.
Я подняла ногу и взглянула на каблук красных туфель.
- Не такой уж и высокий. Всего пять сантиметров. Уж час-то простоять сумею. Бывает, на остановке стою дольше. И ничего.
- Ха, сравнила тоже мне! В толпе тебе ноги оттопчут. Послушай подругу, дорогуша.
- Я не могу без каблуков. Не умею ходить в кедах, прости.
- Ну как знаешь, - она дернула бейсболку на бок и засунула вещи в пакет.
Я подошла к большому зеркалу, что стояло рядом со шкафом, и оглядела себя. Симпатичная красная кофточка с открытым декольте, джинсы стрейч, обтягивающие не совсем худые ноги и обычные туфли в цвет верху. Вполне нормально для концерта. Волосы я предпочла собрать в тугой хвост, чтобы не лишиться своих блондинистых кудрей.
Выключив свет, я захватила кожаную курточку и закрыла магазинчик. По дороге до триумфальной площади Смирнова пыталась познакомить меня с творчеством группы – врубила в машине на всю катушку диск с их песнями и все время трясла головой в такт музыке. Она все уши мне прожужжала об участниках группы. Хотя я не интересовалась их творчеством, но знала многое. Иногда складывалось впечатление, будто я знаю о них все и лично знакома с каждым из них. Особенно с бас-гитаристом Сергеем Мороковым и вокалистом Андером Вудом, которого на самом деле зовут Андрей Ковальский. Тридцатилетний почти полностью татуированный мужлан с огромными тоннелями [3] в ушах и двумя небольшими кольцами в губе. Он самый вызывающий из всех участников группы, наверное, потому что лидер. Такого встретишь ночью в темном переулке и дара речи лишишься.
Что творилось в «Москва HALL», трудно описать. Это было что-то сумасшедшее. Толпы фанатов орали, вопили, смеялись. Я чувствовала себя лишней, как белая ворона. Но на меня никто не обращал внимания. Испуганно таращась на парней и девчонок с пирсингом, где только можно, я толкнула Людку в бок.
- Не дрефь, Розунь! – подбодрила она меня. – Будет здорово. Только зря ты не надела кеды. Я предупреждала.
- Не боись! Я привычная, - улыбнулась я.
Очередь, наконец-то сдвинулась с мертвой точки, мы начали потихоньку продвигаться вперед. Вскоре попали в небольшой зал клуба. Людка, как танк, перла вперед, расталкивая фанатов. Я шла сзади, держа ее за руку и теперь жалела, что не надела кеды. Боже, только не в первый ряд! Ох, и зря об этом подумала. Подруга пробилась к ограждению, таща меня за собой.
Красные неоновые огни замельтешили перед глазами. На разогреве выступила рок-группа «Знаки». Вскоре на сцену вышли музыканты «Deadly bloom». Нет, скорее выскочили. По крайней мере Андер Вуд. В темно-серых джинсах, болтающихся на бедрах, в белой майке и черно-красной бейсболке, сдвинутой на бок. И сразу завопил. Его скрим [1] резал слух, не понимаю, как я это вынесла. Вуд прыгал с ящика на ящик, которые находились у края сцены. Не знаю, для чего они там стояли, и что это вообще такое, но между ними был усилитель. Наверное, притащили специально для Вуда, чтобы он мог забраться туда и покрасоваться, будто на пьедестале. Господи, в живую он еще ужасней, чем на фото. Не знаю почему, но смотрела я в основном на него, наблюдала, пыталась понять, что такого находят в нем девчонки? Чем он их так привлекает? И не нашла ни одного довода в его пользу. Он просто отвратителен. Татуированные руки, вплоть до костяшек пальцев. Будто вчера вышел с зоны. Остальные участники группы более или менее нормальные, но этот… Продолжал бойко носиться по сцене, поднимая руки и призывая толпу хлопать. Может, где-то у него есть заводной ключик, который просто нужно выключить?
Не прошло и пяти минут, как толпа уже сошла с ума. Зал качало из стороны в сторону: самые нахальные фанаты пытались прорваться в первый ряд поближе к кумирам, толкались, врезались друг в друга. Я шаталась, стоя на каблуках, изо всех сил цеплялась за ограждение, чтобы не оказаться на полу. Но в какой-то момент это прекратилось, и я с облегчением выдохнула.
Тяжелые басы сводили с ума. В прямом смысле этого слова. Будто вместо барабанов стучали по моей бедной голове. Я неподвижно с непроницаемым видом стояла среди толпы фанатов, которые вместе с Андером Вудом и Ильей Черноусовым пели песни на английском. К счастью, стоящие позади подростки особо меня не беспокоили, лишь изредка толкали в спину, протягивая руки к сцене. Кому-то удавалось дотянуться до сцены, и солисты с удовольствием жали поклонникам руки. Вот счастье для настоящего фаната. Для меня все это казалось безумием.
Народ заводился, когда солисты поливали их водой. К счастью, на меня попало всего пара капель. Возможно, Вуд пожалел меня, заметив «белую ворону» среди сборища фанатов? Не знаю, что бы я делала, если бы меня окатили. Может, там вовсе и не вода… Вуд все время выгибался под ритмичные удары барабанов. Вверх-вниз, вверх-вниз. Любимое движение. Ему бы фитнес-аэробику вести. Гибкий такой.
Подруга колбасилась под нудный голос Черноусова, трясла головой, подражая Вуду, а я, скривив лицо, недовольно смотрела куда-то ниже сцены.
- Че стоишь просто так?! – прокричала мне на ухо Людка и протянула фотоаппарат. – На, поснимай лучше. Все равно не шевелишься!
Я открыла объектив и направила его на Вуда. Он будто одинокий волчище зверски завопил, будто бы не желая, чтобы я его снимала. Показал толпе распальцовку. Жестко! Будто настоящее животное. Чудовище!
Вуд продолжал бегать по сцене с воплями, делая вид, что поет. Но разве это песня? Кто же так поет? Внезапно он остановился напротив меня, задрал ногу на усилитель и чуть не свалился. Чур меня, чур! Мне удалось зафиксировать этот момент на камеру. В это время закончилась песня. Вуд протянул ко мне руку и бесцеремонно выхватил фотоаппарат. Я изумленно уставилась на подругу, она лишь радостно завопила. Он сделал несколько снимков со сцены и вернул вещь обратно. Людка завизжала мне на ухо еще сильнее, запрыгала, обрадованная поступком Андера.
Весь концерт я стояла неподвижно, держась за ограждение. И, наконец, мучения закончились, мои бедные ножки могли отдохнуть. Но недолго я радовалась. Совсем забыла о пропуске, который подогнал подруге Ванька. Уставшие и опустошенные мы поплелись на выход. Кто бы знал, как я не хотела идти за кулисы, но чего не сделаешь ради любимой подруги? Раз уж поддалась ее уговорам, нужно идти до конца. Дождавшись, пока освободится холл, мы показали охранникам пропуск. Он указал направление. Я и Людка двинулись по длинному коридору к двери, которая, по словам подруги, вела в гримерку музыкантов. Она оказалась приоткрытой. Оттуда доносились громкие голоса и смех.
- Может не стоит? – я пошла на попятную, ощущая дикое волнение. – А если они переодеваются, а мы ворвемся без приглашения?
- Да не дрефь ты, Роза! У нас же пропуск. Так что все нормально. Пошли. – Она схватила меня за руку, и мы двинулись дальше.
Конечно, ей хорошо говорить. Это же ее любимая группа!
- Ну тогда давай быстрее, окей? Возьмешь автографы, я вас щелкну и отчаливаем.
- Ладно, ладно.
Как ни странно, коридор пустовал. Неужели только Людке выпало такое счастье – получить пропуск в обитель кумиров? Или здесь пускают по очереди, чтоб фанаты не задавили музыкантов количеством?
Голоса становились все отчетливее, теперь можно было разобрать, о чем говорили мужчины, но я не хотела этого знать. Мне-то что? Я не фанатка.
Дверь скрипнула, и в коридоре показался один из музыкантов. Среднего роста, брюнет. Одет в черную майку и темные штаны. Если мне не изменяла память, это Яков Ольховский, клавишник и гитарист группы.
- О-о-о, девушки! – заулыбался он. – Вы как раз вовремя. Проходите. Я сейчас подойду.
Люда воодушевленно проводила его взглядом, и мы переступили порог гримерки.
_____________________________________________ [1] Скри́минг или скрим (от англ. scream – кричать) – вокальный прием, основанный на технике расщeпления, применяется часто в таких стилях музыки, как блэк-метал, грайндкор, дэт-метал, металкор, эмокор, дэткор, спид-метал. Его можно охарактеризовать как крик, или скорее, хрипящий вопль с очень высокой тесситурой (визгливый крик). [2] Штанга (барбелл, барбелла) – украшение для пирсинга, состоящее из прямого стержня круглого сечения на который с обеих сторон накручиваются шарики (шипы, конусы, камни и т. д.). [3] Тонне́ль — украшение большого размера, которое обычно ставится в отверстие мочки уха (реже в губу, нос и т. д.) Отличаются от традиционных серег большим диаметром сквозного отверстия. Закрытые тоннели называются плагами (англ. plug — «затычка»).
Реальность и правда You are pushing my patience Ты испытываешь моё терпение. I've been lied to and used Меня обманули и использовали. I'm sick and tired of being denied and refused Мне тошно, я устал быть не признанным и отвергнутым. Hurting me Причиняешь мне боль, Breaking me Ломаешь меня. Hurting me Причиняешь мне боль, Burning me Сжигаешь меня.
'Cause what you see is real and true Потому что то, что ты видишь - реальность и правда. You can't take that away from me Ты не можешь отобрать это у меня. No matter what you do Что бы ты ни делала, You can't take that away from me Ты не можешь отобрать это у меня. I won't let it slip away Я не упущу это. It means too much to me Для меня это значит слишком много. 'Cause what you see is real and true Потому что то, что ты видишь - реальность и правда.
I will not let you break down Я не позволю тебе разрушить What I've built up То, что я создал. I will do whatever it takes Я сделаю всё, что потребуется, To make this stop Чтобы остановить это. Hurting me Причиняешь мне боль, Breaking me Ломаешь меня. Hurting me Причиняешь мне боль, Burning me Сжигаешь меня. I won't let it go Я не отпущу это.
'Cause what you see is real and true Потому что то, что ты видишь - реальность и правда. You can't take that away from me Ты не можешь отобрать это у меня. No matter what you do Что бы ты ни делала, You can't take that away from me Ты не можешь отобрать это у меня. I won't let it slip away Я не упущу это. It means too much to me Для меня это значит слишком много. 'Cause what you see is real and true Потому что то, что ты видишь - реальность и правда.
You see things from a different point of view Ты видишь всё со своей точки зрения. Why should I listen, why should I let you in? Почему я должен слушать, почему я должен впускать тебя? Why should I even trust you? С чего я вообще должен доверять тебе? We are like two different worlds apart Мы как два разных разделённых мира. Won't let you in on what's rightfully mine Не позволю посягнуть на то, что моё по праву. Why should I even trust you? С чего я вообще должен доверять тебе? Hurting me Причиняешь мне боль, Breaking me Ломаешь меня. Hurting me Причиняешь мне боль, Burning me Сжигаешь меня. I won't let it go Я не отпущу это.
'Cause what you see is real and true Потому что то, что ты видишь - реальность и правда. You can't take that away from me Ты не можешь отобрать это у меня. No matter what you do Что бы ты ни делала, You can't take that away from me Ты не можешь отобрать это у меня. I won't let it slip away Я не упущу это. It means too much to me Для меня это значит слишком много. 'Cause what you see is real and true Потому что то, что ты видишь - реальность и правда.
Глава 3. В гримерке
- Привет, - засияла Людка. – Можно к вам?
Я поморщилась от смеси запахов: пота, сигарет и алкоголя и застыла в изумлении, прячась за спиной подруги. Идти дальше не хотелось. Это было ужасное зрелище. Никогда не думала, что комната отдыха артистов может так выглядеть. В центре находился столик, заваленный недоеденными продуктами и стаканами. Посреди столешницы возвышалась башня из банок от колы, на полу валялись пустые бутылки из-под пива. Повсюду разбросанные вещи, словно здесь отдыхали не люди, а свиньи. Ну что поделать, на то они и рокеры. Металюги, проклятые! Наверно и моются раз в месяц. Удивительно, что их подмышки гладко выбриты.
Хотелось как можно скорее отсюда убраться. И я пихнула Людку в бок, давая понять, что б она скорее заканчивала.
- О-о-о, девчонки! – воскликнул кто-то музыкантов, сидящих кто на диване, кто в кресле.
Я едва подавила смешок. У них даже словарный запас один на всех. Да уж… Наверное, тяжелая музыка им мозги напрочь отшибла. Это ж как Вуд дергался на сцене. Ни секунды спокойно не стоял. То головой тряс, то пополам сгибался.
- Присоединяйтесь! – поддержал приятеля сидящий на диване Андер Вуд. Стоило только вспомнить о нем.
Ну и как подобает настоящему рокеру, ноги его лежали на столе. Хотя бы ради приличия мог подняться, вместо того, чтобы вести себя вульгарно. Слов нет.
Боже, что я здесь делаю?
- Можно сфотографироваться с вами? – спросила подруга, вынув из сумки фотоаппарат. И сунув его мне в руку, спросила: – Сфоткаешь?
Ну а куда я денусь?
Музыканты тут же окружили ее. Как раз вернулся пятый участник и присоединился. Они обступили Людку со всех сторон. Ее любимчики: Андер Вуд и бас-гитарист Серхио Мор (в народе Сергей Мороков) обняли ее с обеих сторон. Столько мужицких лап тискали ее, а она, довольная, наслаждалась. Вуд скорчил глупую смешную рожу. Чудовище, которое, будто дикий зверь вопило на сцене весь концерт, превратилось в дите. Господи, большой татуированный ребенок – это уже слишком. И мозгов, вероятнее всего, у него столько же.
Я несколько раз сфотографировала и не успела опомниться, как худой барабанщик с ирокезом, бесцеремонно выхватил у меня фотоаппарат разукрашенными ручищами и подтолкнул к музыкантам.
- Давайте, покучнее. Сейчас вылетит сердитая птичка.
И рассмеялся.
Я ощутила на талии руку, которая прижала меня к крепкому телу и затаила дыхание. Вдоль позвоночника прошла неприятная дрожь. Повернув голову, я увидела Андера Вуда и возмущенно уставилась на него. В этот момент мелькнула яркая вспышка. Как же хотелось вырваться из стальной хватки и сказать, чтоб больше никогда не трогал меня. Эти полностью татуированные руки, шея и Бог знает, что еще, огромные тоннели в ушах – омерзительно не то, что прикасаться, смотреть больно. В самом деле, чудовище.
Когда он отпустил меня, я распрямилась и задышала нормально. Хотела утащить подругу из этого ужасного места, но она достала фотографии, диски и маркер.
Парни стали расписываться, а я отстранено наблюдала за происходящим. Первым отстрелялся Андер, взял со стола бутылку с пивом и, залпом допив остатки, подошел ко мне. Я скрестила руки на груди и уставилась в пол. Мерзкий запах алкоголя резанул ноздри.
- Тебе где черкнуть, красавица? – спросил он, с интересом оглядывая меня с ног до головы. Взгляд задержался на груди.
Черт, додумалась же надеть на рок-концерт топ с открытым декольте! Люда ведь предупреждала!
- Мне не нужен авторгаф, - резко отрезала я. Внутри зашевелилось недовольство. От того, что он стоял так близко, лапая меня глазами, будто оценивая; ну и, конечно, от его колкого «красавица».
- Правда? – его глаза широко открылись. Интерес пуще прежнего заиграл в хрусталиках глаз.
- Мне ваше творчество, честно сказать, не интересно. Я просто пришла за компанию с подругой. И вовсе не собиралась фотографироваться.
Я вытащила из кармана куртки телефон и взглянула на дисплей – двадцать три – тридцать. А ведь еще до дома добираться.
- Круто! – улыбнулся он и глотнул пива из горлышка. Еще бы зарычал от счастья, как на сцене. Там у него хорошо получалось. – Парни, вы слышали? Девушке не интересно наше творчество.
- О, - засиял барабанщик, подскочив ко мне, - впервые вижу в гримерке девицу, которая не любит нашу музыку. Зачем же ты пришла?
- Я вам не девица, - на полном серьезе ответила я. Подошла к подруге, которая флиртовала с бас-гитаристом и взяла ее под руку. – Пойдем, Люд. Я не хочу больше здесь оставаться.
- Роза, ну еще немного. Пожалуйста, - она как обычно уставилась на меня щенячьими глазами.
В такие моменты мне становилось жаль ее, и я мирилась с обстоятельствами: шла на поводу. Что ж, придется и на этот раз переступить через себя. Как бы противно я не было в компании этих уродливых... даже не знаю, как их назвать. На мужчин вряд ли похожи. Какие-то инопланетяне, честное слово. Чудовища разукрашенные. Господи, дай мне силы это выдержать.
- Ладно, - сдалась я, сжимая в руке телефон. – Так и быть.
- Вот и славненько, - губы Андера растянулись в смешной наивной улыбке. Бестолковой наигранной улыбке.
Забавно наблюдать, как здоровый татуированный детина, весь исколотый пирсингом, становится похожим на ребенка.
- Я сейчас, - шепнула мне Людка, выходя с Серхио из гримерки.
Боже, она меня одну хочет здесь оставить с этими…
- Может, присядем? – Андер указал на диван. – Поболтаем.
Я брезгливо взглянула в сторону дивана, на котором развалился солист группы. К сожалению, за час концерта ноги затекли настолько, что мне сейчас было все равно где, на чем и с кем сидеть. Говорила же Люда не надевать туфли на каблуках, а я не послушала, теперь мучаюсь. Черт! Я все же устояла от желания плюхнуться на мягкое сидение.
- Я постою, - огрызнулась я, желая, чтобы Вуд отстал.
Мне было неприятно находиться среди этих людей. Их внешний вид внушал страх. Я всегда побаивалась тех, кто все тело разукрашивает татуировками и уродует себя пирсингом, старалась обходить стороной подобных экземпляров.
- Как знаешь, но я же о тебе забочусь. – Андер встал напротив, скрестив руки на груди и расставив ноги на ширине плеч. – Кто же ходит в туфлях на рок-концерт? Тебе ноги в толпе не оттоптали?
- Твое какое дело? В чем хочу, в том и хожу. Ты бы лучше за собой следил.
- А что такое? Не нравятся мои татуировки?
- Да что-то не очень, - я состроила гримасу. – Вернее очень даже не нравятся. Если считаешь это убожество красивым, то ты дурак.
Помещение снова разразилось смехом. Мне стало не по себе.
- Дураком тебя еще ни одна поклонница не называла, - заметил кто-то из оставшейся троицы на диване.
- Я не поклонница, сказала же. – Я отошла к стене и прислонилась к ней спиной.
Но это не спасло меня от высокомерного взгляда.
Двое музыкантов вышли, остался лишь барабанщик с ирокезом на голове, Вуд и я.
- Знаешь, что я заметил, красавица? – Последнее слово он нарочно выделил интонацией. Приблизился и попытался убрать с моего лица прядь волос, но я мотнула головой, не позволяя ему прикоснуться к себе. – Ты очень нежная и чувствительная, но дикая. Так и хочется тебя приручить.
Андер задел пальцем мой кончик носа. Я поморщила нос, словно пытаясь избавиться от касания.
- Это я дикая? – его слова задели за живое. Дикаркой меня еще никто не называл. – По крайней мере, я не воплю на сцене, как потерпевшая.
Я поглядывала на дверь, ожидая, что вот-вот войдет Людка, и мы, наконец, уйдем. Зачем она бросила меня здесь?
И чего Вуд ко мне прицепился? Другие музыканты разбежались по своим делам, а этот прилип как банный лист до... Кхм… Поди думает, что прикинулась не фанаткой, чтобы внимание привлечь и хочет вывести на чистую воду. Так вот, ничего у него не выйдет, потому что я никогда не фанатела от воплей и не собираюсь! Его скрим – отстой!
- Тебя так задел мой скрим? – Его губы растянулись в полуулыбке.
- Меня задел ты, - не подумав, ляпнула я и невольно глянула на дисплей телефона. – Вернее твой ужасный внешний вид.
Черт, почему меня не научили держать мысли при себе?
- Ха, я рад, что хоть какие-то эмоции в тебе вызываю. Это лучше, чем ничего. Согласна, красавица?
Я раздраженно фыркнула в ответ. Вуд приобнял меня за талию.
- Отвали! – возмутилась я и отпихнула его.
- Да ладно тебе. – Андер развел руками. – Просто пообщаемся, пока твоя подруга флиртует с Серегой. Кстати, я даже не знаю твоего имени.
- И не узнаешь, - буркнула я.
- И снова ты не права. Ты ведь Роза?
Ах, все-таки услышал, гад, как Людка меня назвала.
- Допустим Роза и что?
- А я Андрей. Рад знакомству.
Он протянул раскрытую ладонь. Я брезгливо уставилась на нее, будто пытаясь прожечь взглядом. Еще чего не хватало! Руку ему подать. Да меня тут же вырвет. И я, скривив губы, ляпнула:
- А я нет!
- Твое право. Но если что, я не кусаюсь. Тебя татуировки пугают?
Андер снял бейсболку и запустил в «ирокеза». Затем рывком стянул с себя белую майку и, вытершись ею, отправил в дальний полет вслед за кепкой.
Я ощутила еще большую неприязнь. Вульгарный мужлан, который думает, что разукрашенное тело – это красиво, что все девчонки обязаны сохнуть по нему. Хочет, чтобы все было для него и ради него, а сам плюет на чувства других. Я поймала себя на том, что разглядываю тело Вуда. Спортивное, подтянутое. Однако ж красив, как дьявол. Красив, но до глубины души неприятен.
- В таком количестве – нет. Не понимаю, зачем так себя уродовать. Ты похож на новогоднюю елку.
- Что ж, пожалуй, на новый год в Кремле ее заменю. Так что приходи, будет весело.
- Очень смешно, - прыснула я.
- Очень смешно, - скривив лицо, передразнил Андер.
Я хмыкнула. Говорю же, большой ребенок.
Вуд пиво и поставил бутылку на пол.
- Р-о-з-а, - протянул он, будто смакуя каждую букву. – Люблю Розы.
И задрал голову, показывая тату на шее – розовый бутон.
- Ужас, - поделилась я впечатлением. – Это только из любви к цветам или здесь таится некий смысл?
- А ты как думаешь?
- Что я думаю, тебя не касается, - прыснула я.
- Снова выпускаешь шипы? – Андер повернул бейсболку козырьком назад. – Тебе не идет… красавица. Оказывается в мире столько слов, которые мне не нужны.
Я поджала губы от злости. Он, будто нарочно называл меня этим дурацким прозвищем, видя мою реакцию. Сложилось впечатление, будто этот крутой чувак пытался меня склеить. Ночку не с кем провести? Фу, как представила, что его раскрашенные руки будут шарить по моему телу… Я, конечно, хотела изменить Димке, но не с таким же чудом в перьях. Нет, не о таком «красавце» я мечтала. Да и понесло меня куда-то не туда. О чем я только думаю?
Черт, чего Людка там зависла? Я больше не знаю, как разговаривать с Вудом. Он меня раздражает. Да и ноги гудят. Посидеть бы… Я принялась топтаться на месте.
- Пойдем, присядем. Давай. Я же вижу, что тебе тяжело. Пошли.
И я сдалась. Медленно последовала за Андером. «Ирокез» пересел в кресло, освобождая место, я опустилась на мягкое сиденье. Вуд сел рядом.
Это когда-нибудь закончится?
- Где моя подруга? Нам пора ехать.
- Наверное, Серега показывает ей, откуда дети берутся, - вставил барабанщик и гортанно захохотал. Вуд хмыкнул, взял со стола бутылку пива и открыл.
- Будешь? – Протянул мне.
Я положила телефон на диван и выставила ладони вперед. Не дай Боже, еще насильно в рот зальет! От таких людей что угодно можно ожидать.
- Я не пью.
И отвернулась. Смотрела на вход, буравя взглядом дверь. В какой-то момент ощутила прикосновения рук Андера на своей коленке и соскочила, как ошпаренная. Идиот, да за кого он меня принимает?! Привык, что фанатки готовы раздеться перед ним, лишь бы внимание обратил. Я оступилась и, подвернув лодыжку, мешком повалилась на диван. Угодила прямо в стальные объятия Вуда.
В это время в гримерку влетела Людка. Счастливая и окрыленная. Неужели «ирокез» оказался прав, и они уединялись, чтобы «почистить друг другу перышки»? Мерзость. Да как она может?!
- Хохо! – воскликнула она. – Развлекаетесь?
Я тут же вырвалась из его огромных ручищ и бросилась к подруге.
На обратном пути я рассказала Люде о разговоре с Андером Вудом. Она увлеченно слушала рассказ, крутя руль.
- Обалдеть, он тебя красавицей называет, а ты злишься. Ну, ты даешь, подружка! Да любая бы на твоем месте с ума сошла от счастья.
- Я не любая. В этом и разница. Слышала бы ты, как он это произносил. – Я непроизвольно сжала кулак. – Ух, так и готова была придушить его. Столько сарказма в голосе. Он какой-то отмороженный.
- Он прикольный.
- Ну, если ты называешь прикольным то, как он нюхает свои подмышки или вытирается майкой, или корчит идиотские рожи, то даже боюсь подумать, чем вы с Серхио занимались.
- Да мы в баре сидели. Ну, Роз, они устали после такого сумасшедшего концерта. Нужно было расслабиться, вот он и потащил меня в бар. Не хотел сидеть в гримерке, а я не хотела его отпускать. Но ты не думай, я не пила, - она покосилась на меня. – Только сок.
- Люд, я, конечно, люблю тебя, но порой не понимаю. Как нормальной девчонке может понравиться такой парень? У него татух не меньше, чем у Вуда.
- Дело вкуса, наверное, а может привычка, - сказала она, сворачивая с кольцевой. – Тебя к родителям?
- Нет, я домой, - я взглянула в окно. Ночная Москва завораживала.
- Димка тебя прибьет, - Людка взволнованно глянула на меня.
- Он же не знает, что я была на концерте. Не бойся. Если что, я позвоню тебе.
Нежданно в мозгу что-то щелкнуло. Где телефон? Я полезла в карман куртки. Пусто.
- Лю-юд, - протянула я, - ты не видела мою мобилу?
- Нет. В сумке проверяла?
- Да не брала я ее в клуб! – психанула я. – Блин, если Димка позвонит, и трубку возьмет какой-нибудь мужик, он меня точно прибьет. Скорее всего, телефон остался на диване в гримерке… у твоих повернутых металюг. Че делать будем? Обратно же не поедем. Смысла нет.
- Я съезжу завтра после работы и спрошу. Если кто-то из группы найдет телефон, по-любому оставит администратору. Завезу тебе в салон.
- Окей. Так и сделаем.
Я поджала губы, надеясь, что Димке не взбредет в голову позвонить мне в тот момент, пока мобила черт знает у кого. Иначе это грозит очередным скандалом, а мне этого меньше всего хочется. Вернее совсем не хочется. Сейчас тем более нужно идти домой, чтобы у Димы не появилось повода воспользоваться телефоном.
Подруга остановила «Тойоту» у моего дома. Я попрощалась с ней и, выйдя из машины, направилась к подъезду.
***
Повернув ключ в двери, я осторожно, чтобы не шуметь, открыла дверь и бесшумно вошла. Опустившись на мягкий пуфик в коридоре, сняла туфли и помассировала уставшие ступни. Какое блаженство! Я была готова вечность сидеть так.
Чтобы я еще когда-нибудь пошла на концерт… Ни за что на свете!
В висках стучало, в голове до сих пор витали звериные вопли Андера Вуда, сводящие с ума. Неожиданно в коридоре зажегся свет и раздался Димкин голос, застав врасплох.
- Ты где была, спрашиваю?! – повторил он, повысив тон.
От его голоса по спине побежали колючие мурашки.
- Дим, я так устала, не начинай, - взмолилась я, продолжая мять ступни.
- А ты думала, можешь так просто свалить, и тебе ничего за это не будет? Понравился концерт?
Я замерла. Как он узнал?
- Я ходила с Людой, за компанию, - пыталась выкрутиться я, но понимала, что бесполезно. Если Димке что-то в башку втемяшится, пиши пропало. – Так получилось, что я не смогла отказать ей. Ты знаешь, я не любительница рока.
- Да что ты говоришь?! С Людкой за компанию?
Он схватил меня за волосы, я вскрикнула и вцепилась в холодную руку. Страх застрял в горле.
- Не надо, Дим.
Я приготовилась к тому, что он меня снова ударит.
- С кем обжималась, говорю?! – Он больно дернул меня за волосы, в глазах вспыхнул гнев. Ужасное зрелище. – От тебя дымом разит. Неужто на концертах теперь курить разрешено? Сказки не рассказывай.
- Отвали! – Пытаясь оторвать от себя его руку, закричала я. Но Дима еще сильнее ухватился за волосы, вынуждая смотреть на него.
- С кем, говорю?
- Ни с кем!
Он отпустил меня и толкнул. Я сильно ударилась плечом о шкаф.
- Шлюха! Тварь! – Он схватился за голову. – Снова мне рога наставляла. Опять смеялись надо мной. Но подожди, я узнаю, кто твой любовник и прикончу его. Поняла?!
Его крик прорезал спокойную тишину трехкомнатной квартиры.
- Да ты больной, Дима! – заявила я, потирая ушибленное плечо. – Все-то тебя предают, заговоры плетут. Бедненький. Ты один такой белый и пушистый. Задолбал, честное слово. Если ты не перестанешь упрекать меня в несуществующей измене, я соберу вещи и уеду к родителям. Только уже насовсем.
Он стоял в проходе, не позволяя мне выйти из узкого коридора.
- Да кто тебя отпустит, дорогуша? Ты забыла, что я могу разом отобрать у тебя все: работу, достаток, - он начал загибать пальцы, - здоровье… жизнь, в конце концов. Твоих родителей… И мне ничего за это не будет.
Я обняла себя за плечи и раздосадовано поджала губы. Слезы хлынули из глаз. Внутри все рвалось на части от осознания того, что мне не выкарабкаться из этой преисподни. Да, конечно, Димка прав. Он может растоптать меня и пользуется этим козырем, запугивает, как последний подонок. У него много друзей из криминальной тусовки, которым ничего не стоит стереть меня и моих близких в порошок. Продажные прокуроры, работники нашей доблестной полиции. У него есть связи, и он воспользуется ими, когда потребуется.
Я и подумать не могла, что предприниматель Дмитрий Новиков, взявший меня на работу в цветочный салон, окажется обычным бандитом. Влюбилась в него с первого взгляда, а он растоптал мои чувства, переспав с женой лучшего друга. Для него нет ничего невозможного. С виду тихий и порядочный человек, а на самом деле чудовище, которому в этой жизни позволено все.
Вот уже полтора года мы живем вместе, а я так и не могу назвать его цветочный салон своим. Всем заправляет он, а я всего лишь флорист, который может лишиться работы в любой момент. А ведь когда-то мы были счастливы. Все рухнуло после его измены. Появилось взаимное недоверие, со временем скандалы, упреки. И вот он ударил меня впервые. Потом вошел во вкус, и теперь каждая ссора не обходится без побоев. Я молча терплю, зализываю раны и на утро мило улыбаюсь, будто ничего не случилось. А мысли лишь об одном: когда же закончится этот ад? Когда мне не придется играть роль заботливой жены? Когда, я, наконец, познаю настоящее чувство любви?
- Почему ты так со мной? – сквозь слезы бормотала я, прижавшись к коридорной стене и безучастно смотря в пол. – Что тебе от меня нужно? Что я сделала на этот раз? Подумаешь, на концерт сходила.
- Да не верю я в твой концерт! – Он ударил кулаком о стену рядом всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Я вздрогнула и испуганно прикрыла глаза, ожидая удара. Но он медлил. Хотел еще помучить, насладиться своим превосходством.
- Кто он? Просто скажи, кто он, и я ничего тебе не сделаю.
Я несмело взглянула на Диму. Мне уже и самой начинало казаться, будто я, правда, изменила ему.
- Никого нет, Дим. Я тебе клянусь, - прошептала я.
- Тогда где твой телефон, а?! Где он, черт возьми! – Он снова ударил кулаком о стену и в долю секунды прижал меня к стене.
Я сжалась в комок, старалась не дышать. Дима уперся второй рукой о стену, и я оказалась в ловушке. Его взгляд был холодным, как горное озеро в зимний мороз. В такие моменты казалось, что передо мной сам Дьявол. Он провел двумя пальцами по моей щеке, я отвернулась и еще сильнее вжалась в стену. Димка внимательно изучал мое лицо.
- Где твой телефон? – спокойно, разделяя каждое слово интонацией, спросил он.
Я подняла глаза и покорно ответила:
- Забыла в гримерке музыкантов, когда мы с Людкой ходили за автографами, - созналась я.
- Тогда почему на мой звонок ответил какой-то урод, а?
- Я не знаю, Дим. Ты ведь с ним разговаривал. Он не объяснил?
- Нет, не объяснил, - он скривил лицо. – Сказал, что Роза оставила у него свою мобилу. А когда я спросил, кто он, этот козел послал меня. Это нормально, а? Отвечай!
- Нет, - испуганно пролепетала я, трясясь от ужаса.
- Так-то лучше, - он театрально улыбнулся. Отпустив меня, слегка похлопал по щеке и отвернулся. Но тут же с разворота ударил в область носа. Я вскрикнула и, закрыв лицо ладонями, съехала спиной по стене. Боль жалящей стрелой ударила в переносицу, из глаз брызнули слезы.
- Шалава! – со злостью бросил он и скрылся в комнате, посильней хлопнув дверью.
Сидя у входной двери, я даже не думала бежать, потому что знала – Димка бросится следом. И тогда мне несдобровать. От долгого сидения тело затекло, глаза слиплись. Хотелось умереть. С каждым разом все хуже, все больнее, все невыносимее. Обида распирала изнутри. За что он со мной так? Жестоко. Хладнокровно. Незаслуженно.
Не знаю, сколько я так просидела, уткнувшись лицом в колени. Совсем одна наедине с горем, но вскоре почувствовала, как проваливаюсь в пустоту…
…Сквозь наплывающее беспамятство услышала Димкин голос. Он звал меня по имени. Подняв голову, я открыла тяжелые веки и увидела его. Голова кружилась. Перед глазами все плыло.
- Прости меня, Роза. – Он взял мое лицо в ладони. – Боже, что я с тобой сделал?
Я равнодушно смотрела в лицо Димке и чувствовала себя опустошенной, будто душу вывернули наизнанку. Сильнее, чем когда-либо.
- Девочка моя, Розочка, - он попытался обнять меня, но я не позволила. – Прости. Знаю, я скотина! Законченный урод! Прости, я был не прав. Я причиняю тебе боль. С этим нужно что-то делать. Ненавижу себя, но продолжаю мучить тебя. Не знаю, может нам сходить к психологу? Я готов на все, лишь бы стать для тебя тем, кто тебе нужен. Я готов признать, что у меня проблемы, что, возможно, я даже болен. Что мне сделать, чтобы ты не смотрела на меня с таким безразличием?
Попыталась приподняться, но действие причинило нестерпимую боль, и я застонала.
- Пойдем, - Дима взял меня под руку, но я снова увернулась, не желая ощущать его прикосновения. – Ладно, не хочешь, не буду настаивать. Я лишь хочу, чтоб ты знала… Я люблю тебя. Очень люблю. Безумно. И боюсь потерять. Мне кажется, что все мужики хотят тебя. Когда ты рядом, я делаю тебе больно, но без тебя я умираю. Я начинаю сходить с ума, накручивать себе. Возможно, я параноик. Но это лечится, Роза. Я пройду курс реабилитации и у нас снова все будет хорошо. Как прежде. Ты веришь мне? Веришь?!
- Я устала, - вяло проговорила я одними губами. – Не хочу больше бороться.
Он обнял меня, прижал к груди. Как бы мне хотелось вернуть то, что было раньше. Ту теплоту, любовь, понимание, но главное доверие. Я простила ему измену, а он словно озверел. Нет, ничего уже не вернуть. Поезд ушел…
Утром Дима подбросил меня в салон и сразу уехал, даже не стал заходить, как обычно. Что-то было не так. То ли он чувствовал себя виноватым, чего обычно за ним не наблюдалось, то ли что-то задумал. Надеюсь, что все-таки первое. Оказавшись вновь в своем цветочном мире, я забыла о Димке и поспешила заняться делом. Полила цветы, очистила от засохших листиков комнатные растения в горшках. Осталось поменять воду в вазах. Очень важно вовремя напоить растения, иначе они завянут, поэтому каждое утро начиналось с «купания» и смены воды.
Запахи сводили с ума. Мне безумно нравилось ухаживать за цветами. Когда работаешь качественно, покупатель обязательно возвращается, а мы дорожим постоянными клиентами. Нет ничего приятнее, чем видеть довольные лица. Изо дня в день дарить людям радость и красоту – ни с чем несравнимое ощущение. Я управилась за час, открыла магазин и встала за прилавок, ожидая первых покупателей. Вскоре колокольчик над входом привычно звякнул. Я бросила взгляд на дверь и увидела Диму.
- Ты одна? – переступив порог, спросил он.
- А ты рассчитывал застать меня с любовником? Боюсь разочаровать тебя, Дим, но у меня никого нет кроме тебя и быть не может. Я только открыла магазин. Думаешь, клиенты у нас под дверью ночуют? – хихикнула я.
Он подошел ко мне за прилавок и взял за руку. Пристально посмотрев в глаза, слегка коснулся моей щеки.
- Все еще болит?
Я опустила взгляд. Воспоминания больно резанули сердце, словно ножом.
- Еще раз прости за тот случай, - начал он.
- Забудь. Это было позавчера, зачем вспоминать?
Я выдернула ладонь из его пальцев. Думает так легко простить? Хотела бы, но не могу. Просто терплю и делаю вид, что прощаю.
- Вот и умница. – Дима поцеловал меня в лоб. – Я так тебя люблю, красавица моя.
Сердце ушло в пятки. Зачем он так меня назвал? Сразу вспомнился Андер Вуд и его циничное «красавица». Елки-палки, чего я вообще о нем вспомнила?
- Все, я уехал. До вечера, милая. Заеду в семь.
- Хорошо. Не задерживайся! – крикнула я вдогонку и, проводив Димку взглядом до двери, занялась цветами.
Сделав пять красивых букетов, выставила их в витрину магазина. Так-то лучше. А запах какой!
Сегодня должны подвести свежие розы. Нужно позвонить Диме, уточнить, во сколько именно. Елки-моталки, телефона-то нет! Вчера Людка заезжала в клуб, но администратор уверил ее, что парни из группы ничего не передавали, а в гримерке никаких вещей не нашли. Черт бы их побрал! Зачем им моя мобила понадобилась? Придется покупать новый телефон.
За работой время пролетело незаметно. Вечером привезли заказ. Я рассортировала розы по цвету, поставила в воду и убрала в холодильник. Ну и, конечно, не обошлось без крови: с розами нужно обращаться нежно, иначе они начнут защищаться. Закончив разбирать цветы, я бросила взгляд на часы, висевшие над дверью – тридцать пять минут седьмого. Пора заканчивать, а то Дима заедет, а я не готова.
Дверь магазина приоткрылась – снова брякнул колокольчик, отвлекая от мыслей. Я кинула мимолетный взгляд в сторону входа и, кажется, замерла. На меня смотрели зеленые глаза Андера Вуда. Это ж надо! Какая встреча. Невероятно! Я нервно сглотнула и сделала вид, что не помню его. Да и он, скорее всего, не запомнил меня.
- Добрый вечер! – воскликнула я. – Чем могу помочь? Вам нужен букет? Какие цветы предпочитаете?
- Розы, - принял он мою игру, либо, правда, не узнал. – Розовые. Штук двадцать.
Андер подошел к стеллажам, где стояли цветы в горшках и, убрав руки за спину, просто рассматривал их. Я окинула его взглядом. Сегодня он выглядел намного лучше. Клетчатая рубашка хоть немного скрывала ужасные татуировки. А бейсболку он, видимо, снял в машине, на которой приехал, судя по черным примятым волосам. Однако огромные тоннели в ушах портили впечатление, а исколотые краской пальцы все равно наводили ужас. Будто передо мной зэк. Может он и, правда, сидел?
- К сожалению, сегодня не Ваш день, - я старалась быть вежливой. Все-таки сейчас мы на моей территории. – Остались только желтые и белые. А розовая всего одна.
- Что ж, видимо, и, правда, не мой день, но кто знает? Возможно, это судьба играет с нами. – Он развернулся. – Возьму одну, раз выбора нет.
И подошел ко мне.
- Нужно было днем приходить. К вечеру уже ничего нет. У нас всегда свежие цветы. – Я достала цветок из холодильника и вернулась к прилавку. – Вам упаковать?
- Нет, спасибо.
Аккуратно, чтобы не пораниться о шипы, я взяла розу и вытерла мокрый стебель тряпочкой. Затем флористическим ножом сделала косой срез и протянула Андеру цветок. Однако, он его не взял.
- Это тебе, красавица. Такая же нежная, как ты. И шипы тоже имеются. – Он улыбнулся нежной, с ленцой улыбкой. Я едва подавила желание стереть ее с его лица. – В следующий раз с меня букет.
Красавица? Он опять? Ух! Я раздраженно стиснула зубы.
Его губы растянулись в комичной улыбке. У меня изо рта вырвался смешок, но я сдержалась от внезапного порыва расхохотаться.
- Спасибо, конечно, но с чего вдруг?
Я поднесла розу к носу и, вдохнув приятный аромат, положила на столешницу.
- Не мог же я в цветочном магазине не подарить девушке цветов.
Андер вынул из кармана темно-серых слегка пошарканных джинсов мою мобилу.
- Вот, держи. Кажется, твой.
Я сразу оттаяла и, непринужденно улыбаясь, вцепилась в телефон. Села на табурет, положив руки на прилавок.
- Спасибо, что вернул. Я так быстро убегала тогда, что совсем про него забыла.
- Да уж, бывает, - Андер поджал губы и, сунув руки в карманы джинсов, закачался с носков на пятки.
- А как ты узнал, где я…
- Твоя подруга выложила фото с концерта в твиттере, - не позволив договорить, ответил он. – Я увидел тебя, ну и написал ей. Она подсказала, где тебя найти.
- Ту ужасную фотку, где я возмущенно смотрю на тебя?! – воскликнула я. – Вот, вредина! Просила же не выкладывать! Ну, я ей устрою!
- Нет, нет, ничего ей не говори. Она сказала, что тебя нет в твиттере, и ты не узнаешь. Просила молчать, – улыбнулся он.
- Да ладно, переживешь. Тебе с ней детей не крестить.
- Согласен, но меня все же волнует судьба поклонников. Кстати, почему у тебя нет аккаунта в твиттере? В наше-то время технологий и напряженного ритма жизни! Ты первая, кого там нет. Из тех людей, с кем я знаком, естественно.
- Ничего странного, - я опустила взгляд. – Мне не о чем рассказывать. Моя жизнь скучна и предсказуема. Серые будни, дом-работа, рабата-дом.
Зачем мне твиттер? Жаловаться всему свету на свои проблемы? О том, в каком аду живу, и как мечтаю все изменить, но не могу?
- Ты знала, что в жизни нет черновиков? Она пишется сразу набело. Не верю, что у такой красавицы нет увлечений. – Андер наклонился и, облокотившись на прилавок, впился взглядом в мое лицо.
- Есть. Все здесь. – Я обвела рукой салон. – Растения, цветы. Мне нравится за ними ухаживать, составлять букеты и композиции.
- И у тебя это хорошо получается, - улыбнулся он.
Я впервые обратила внимание на его потрясающую улыбку. И почему раньше не замечала?
- Здесь так красиво, - продолжил он. – Чувствуется рука мастера… И ты тоже очень красивая.
- Спасибо, - засмущалась я и опустила голову, уткнувшись растерянным взглядом в деревянную поверхность прилавка.
Это ж надо, в гримерке я ему в открытую хамила, а сейчас скромно опускаю ресницы! Но все-таки как приятно получить комплимент от всеми любимого Андера Вуда! Хоть он мне и не нравится.
Когда я осмелилась посмотреть на него, ощутила теплое дыхание на лице. Губы Андера оказались напротив моих, всего в нескольких сантиметрах от поцелуя. Что он задумал? Сердце испуганно встрепенулось, стоило только представить, как он целует меня. Пакость какая! Что за мысли лезут мне в голову?
Звон колокольчика вынудил меня вздрогнуть. Я отклонилась назад и замерла. Это Дима! Еле дыша, уставилась на Андера, давая ему взглядом понять, что все плохо.
- Андрей, пожалуйста, сделай вид, что ты меня не знаешь, - встревоженно прошептала я скороговоркой. Сердце ненормально заколотилось.
Шаги приближались.
- Почему? – спросил он беззвучно, одними губами.
- Просто сделай вид, - запаниковала я, но быстро взяла себя в руки.
Дима не должен заметить, что я веду себя странно. В голову взбрела нелепая идея, и я еле слышно проговорила:
– Подыграй мне.
Рывком схватила со стола листок и, от балды написав номер телефона, сунула Андеру в ладонь.
- Вот ее номер. Надеюсь, она не убьет меня за то, что дала его тебе.
За спиной музыканта выросла Димина фигура. Взгляд отчужденный, решительный, словно перед прыжком в пропасть. Желваки подрагивают. Не к добру.
Андер Вуд выпрямился и, бросив: «Спасибо», направился к двери.
Я поднялась с табурета и подошла к Диме.
- Что за тип? – спросил он низким, рычащим голосом, вгоняющим меня в смятение, и стиснул челюсти. Губы сжались в тонкую, жесткую полоску.
Все хорошо! Хорошо! Он ничего не мог видеть. Скажу, как задумывала.
- Это? Это Людкин знакомый. Он ее номер потерял. Хочет сделать ей сюрприз, вот и пришел ко мне. Я написала ему телефон подруги. Вот и все.
Кровь зашумела в ушах, я напряглась от того, что пришлось соврать. Но сказать правду – то же самое, что броситься под поезд. «Познакомься, Дима, это Андер Вуд. Он пришел, чтобы вернуть телефон, который я оставила на его диване». Бред!
- Ммм, – промычал он, делая вид, будто купился на ложь. Но не поверил. Ведь точно! Об этом говорил его полный ярости и презрения взгляд.
Я выжидала, боясь дышать, боясь, что он снова начнет меня обвинять без причины, а потом... потом ударит, и я ничего не смогу сделать, не сумею защититься.
Однако, Дима не спешил вымещать на мне злость.
- Ну что ты так смотришь? – спросила я, взяв его за руку. – Все хорошо, Дим. Это был Людки друг, честное слово.
- Жду тебя в машине, - сказал он и направился к выходу.